Жизнь, отданная регби. Олегу Балашову - 75

Радуясь нынешним успехам «Локомотива», не лишним будет отдать должное человеку, благодаря которому стало возможным существование регби на пензенской земле. Тем более что и повод имеется соответствующий — на днях заслуженный тренер России Олег Балашов справил 75-летие. Редакция портала «Пенза-Пресс» присоединяется к поздравлениям в адрес юбиляра.

Его в Пензе небезосновательно именуют отцом местного регби. Он не только находился у истоков зарождения этого вида спорта на пензенской земле, но и вложил все силы и душу в дальнейшее его развитие, в то, чтобы регби стало одним из знаковых для Пензы видов спорта. На протяжении 44 лет он возглавлял созданную им команду. Она добилась вершин своего могущества, излишне не преклоняясь перед авторитетами, заставляя считаться с собой всех титанов. Он воспитал множество спортсменов, оставивших заметный след не только в пензенском, но и в отечественном регби. Так что недостатка в темах для воспоминаний у юбиляра явно не испытывается.

- Олег Александрович, Вас наверняка не раз об этом спрашивали. Но все же — поведайте, как в восемнадцать лет довелось стать капитаном регбийной команды?

- В Евпатории, уроженцем которой я являюсь, мне довелось перепробовать множество видов спорта — как командных, так и индивидуальных. В плавании даже становился чемпионом города. Но всегда тяготел к более жестким, контактным видам. И когда в 1963 году, уже будучи студентом Пензенского приборостроительного техникума, стал свидетелем проходившего на стадионе «ЗиФ» показательного регбийного матча двух столичных команд, то понял, что эта игра как раз отвечает моему духу. И когда буквально на следующий день на проходной завода ВЭМ, где проходил практику, на глаза попалось объявление о наборе в секцию регби, сомнений не возникло.

Собрал нас москвич по фамилии Кузнецов. К своему стыду, я даже имени его не помню. В те времена ВЭМ был одним из главных производителей электронно-вычислительной техники, и Кузнецов неоднократно сюда наведывался в командировки. В тот раз он пробыл здесь месяц. Объяснил правила, обучил простейшим приемам. Чем-то я ему приглянулся. И хотя полных восемнадцати мне еще не исполнилось, при его отъезде меня выбрали старшим группы, а не капитаном, ведь команды-то как таковой не было.

- Насколько долгим оказался путь от нулевой отметки до всесоюзной арены?

- Сформировать коллектив энтузиастов труда не составило. В основном в него вошли студенты и простые работяги. Но попадались и незаурядные личности. Как, например, работавший на ВЭМе расточник Константин Уришов, впоследствии награжденный орденами Ленина и Трудового Красного Знамени. Но затем несколько лет пришлось вариться в собственном соку, ограничиваясь летними тренировками. На нас поглядывали настороженно, поскольку в те времена многими регби воспринимался как чуждый, буржуазный вид. Чтобы сдвинуть дело с мертвой точки, начали строчить письма в «Советский спорт». И в 1969 году к нам приехал представитель федерации Юрий Дайнеко, внештатно сотрудничавший с этой газетой. Мы с ним прошлись по различным кабинетам, и эти хождения увенчались успехом — нам удалось выбраться на турнир в Обнинск под маркой «Спартака», представлявшего таксопарк.

Впоследствии мы стали выступать в первенстве РСФСР, раз в год выезжая на финальные игры, где лучшие команды республики разыгрывали награды и определяли победителя. В 1971 году финал проходил в Пензе. Играли на трех стадионах. Помню, жара тогда стояла жуткая. Один казанец тепловой удар даже основательный получил. А я в матче с командой Новокузнецка травму схлопотал в столкновении с Валерием Забеловым, который спустя многие годы стал президентом клуба. Тогда вся российская элита съехалась в Пензу, в том числе и ВВА, доминировавшая также и в чемпионатах СССР. Мы сумели проиграть им не всухую. Заняли в итоге седьмое место.

А в 1989-м году выиграли первенство, что позволяло нам на следующий год выступать уже в первой лиге чемпионата СССР. Но не все оказалось так просто. Быть нам там или не быть, решалось на собрании трудового коллектива завода ВЭМ, который команда представляла. До сих пор помню то мероприятие. Битком забитый зал ДК имени 40-летия Октября, шум, гам... В противниках нашего участия в турнире первой лиги недостатка не было. Особенно со стороны заводских тренеров по другим видам спорта, опасавшихся, что при нашем переходе на профессиональную основу им что-то перестанет перепадать. Свое веское слово сказал тогда директор завода Павел Григорьевич Петраш, уверивший собравшихся, что предприятие осилит содержание команды, и фактически волевым решением предопределивший ее судьбу.

Так команда ВЭМ стала участвовать в чемпионате СССР. В первый год мы не смогли попасть в шестерку лучших в первой лиге, а в играх за 7-12 места уверенно всех обыграли. Достойный результат для дебютанта. На следующий год мы вообще могли стать лучшими в лиге. Но, обыграв в матчах за первое место рижский РАФ со счетом 6:0, в гостях проиграли со счетом 0:7. Причем решивший судьбу первого места мяч незадолго до его окончания со штрафного кто-то из рижан забил ударом из-за центра поля с той точки, откуда попасть можно едва ли не раз в жизни. Но, став вторыми, мы вышли на переходные матчи за право играть в высшей лиге. Команда из Харькова тогда к нам не прибыла, и мы должны были выходить в «вышку» автоматом. Однако тот чемпионат в СССР оказался последним, и сыграть в высшей союзной лиге нам так и не довелось. Началась российская эпоха.

- Вы возглавляли команду ВЭМ, трансформированную затем в РК «Пенза», вплоть до 2007 года. Как удавалось команде выживать в нелегкие времена после 1991 года?

- Поначалу здорово помогал ВЭМ. Но, к сожалению, с развалом СССР экономика стала приходить в упадок, и через три года содержать команду заводу стало уже не по силам. Мы с помощниками даже вынуждены были заняться мелким бизнесом, чтобы игроки могли получать зарплату. Что-то закупали, что-то продавали. Бывало, что от завода перепадали микроволновки под реализацию. Так и выкручивались. А затем команду стала курировать городская администрация. До поры до времени дышать стало немного легче.

- Тем не менее, в те годы Вам удавалось выбираться за рубеж, где команда проводила товарищеские матчи, принимала участие в различных турнирах.

- Да, бывали в США, в ЮАР, других странах. В первый раз вылетели в Америку на турнир святого Патрика в Вашингтоне. Удалось это следующим образом. Мы обошли 12 самых богатых на то время людей Пензы. Каждый из них отправился в США в составе нашей делегации. Но для этого каждый внес сумму, которая позволила не только отправиться в Америку ему персонально, но и оплатить поездку для двух, даже для двух с половиной регбистов. Многим индивидуально побывать в Америке тогда еще было проблематично, а в составе спортивной делегации с этим дело обстояло проще. Заняли тогда второе место, после чего несколько пренебрежительное поначалу к нам отношение поменялось в лучшую сторону. Нам организовали экскурсию по знаковым местам столицы, побывали мы и в Сенате, где в нашу честь устроили обед, на котором многие впервые познали шведский стол.

- По какой причине после ряда ярких сезонов РК «Пенза» перестал участвовать в российских турнирах?

- Нас, как и многих, подкосил дефолт 1998-го года. Какое-то время удавалось вытягивать на старых дрожжах, что-то еще выигрывали. Но при образовавшихся тогда финансовых неурядицах долго протянуть на прежнем уровне было невозможно. Начались перебои с и без того небольшой, особенно на фоне сибирских команд, зарплатой. Это привело к уходам игроков в более благополучные в финансовом отношении клубы. И быт заедал. Добираемся, скажем, в ту же Сибирь в плацкартном вагоне. Трое-четверо суток. Я тогда говорил, что игроки нашей команды — самые читающие в российском регби. А что в поезде, кроме того как поесть и поспать, еще делать? Ладно, чтение — занятие полезное. Но попутно ребята вынуждены были полностью поедать запасы, приходившие в негодность уже на вторые сутки. А некоторые простужались: жара, все окна открыты, ветерок встречный... Прибываем в Новокузнецк, Красноярск или Читу. Через несколько часов выходить на поле. А у нас полкоманды с простудой, у другой половины проблемы с животами. Удивительно, как в таких условиях умудрялись еще что-то выигрывать.

И вот настал момент, когда размер финансирования команды перестал позволять ей выступать в суперлиге. Я предложил перевести ее в высшую. А это задело руководителей других клубов суперлиги. Почему? Все просто — команд в элитном дивизионе было уже маловато, и снятие любой из них косвенным образом могло повлиять на сокращение собственного финансирования, что, само собой, воспринималось болезненно. Начали давить на некоторых местных руководителей, а кому-то из них я был как кость в горле. В итоге мне заявили, что если в суперлиге не буду играть я, то найдут других — просто участвовать, о результате речи уже не шло. Нашли. Команда стала играть. Но уже не РК «Пенза», а совершенно другой коллектив — и по названию, и юридически, и по духу.

- Вас можно увидеть на трибунах «Дизель-Арены» практически на каждом домашнем матче молодежной команды, за которую играет ваш внук. Почему Михаил, в отличие от Вас и своего отца, являвшегося ключевым игроком РК «Пенза» и сборной России, отдал предпочтение хоккею, а не регби?

- Я сам стал бы хоккеистом, будь у меня такая возможность. Но в детстве ее не имелось, поскольку в Евпатории заниматься было негде. Впервые на коньки я встал уже в Пензе в 16 лет, что было поздно даже по тем временам. А ведь эта игра мне как раз по духу. Был момент, когда регби в Пензе еще не было профессиональным, главный тренер «Дизелиста» Юрий Пережогин, с которым мы дружны, предложил мне поработать начальником команды. Не срослось. Когда практически все бумаги были уже подготовлены, выяснилось, что я не состою в партии. Для должности, которую мне прочили, в то время это было практически недопустимо.

Мой сын Вадим долгое время занимался хоккеем, а в регби перешел, когда закрылась молодежная команда его возраста. А по внуку могу сказать, что имеются две причины. Во-первых, хоккейные азы начинают постигать в пять лет, гораздо раньше, чем в регби. Во-вторых, при сложившемся к 2008 году положении дел перспективы Миши как регбиста представлялись более туманными, чем как хоккеиста. Надеюсь, что тот выбор был верным.

- Насколько появление РК «Локомотив-Пенза», на Ваш взгляд, оказалось своевременным? И способно ли оно придать новый импульс развитию регби в Пензе?

- В последние годы представлявшая Пензу команда настолько деградировала, что дальше можно было вести речь разве что об окончательных похоронах регби в регионе. К счастью, силы, способные реанимировать его, нашлись как раз в нужное время. Хочется поблагодарить и руководителей РЖД, обративших внимание на регби, и тех людей, которые посоветовали именно Пензу в качестве места дислокации клуба. Здесь вновь появилась боеспособная команда, сюда вернулись некоторые из сильнейших воспитанников пензенской регбийной школы.

При этом, на мой взгляд, оказался правильным выбор главного тренера. Еще когда Александр Янюшкин был игроком РК «Пенза», в нем просматривались хорошие тренерские задатки. Я был к нему строг, но старался относиться где-то по-отечески. И с тех пор, как Саша покинул Пензу, я все время следил сначала за его игрой, а потом - и тренерской работой. И считаю, что он — именно тот человек, который способен возродить былую славу пензенского регби и, может, приумножить ее. А что — в прошлом году чемпионами в «семерке» стали, в этом сезоне «Локомотив» выиграл первый этап «пятнашки», вышел в полуфинал, так что чем черт не шутит...

Я не провидец и не могу предугадать, насколько долгосрочным станет этот проект. Но то, что клуб стал делать шаги по развитию регби не только в областном центре, но и в районах, говорит о многом, позволяя надеяться на то, что команда эта здесь всерьез и надолго.

- Какой период в истории пензенского регби Вы можете назвать наиболее плодотворным?

- С точки зрения результатов это, конечно, середина 1990-х — начало 2000-х. На ту пору приходятся все наиболее значимые достижения. Мы выигрывали Кубок России, дважды становились серебряными призерами чемпионата страны и завоевали три бронзовые медали в классическом регби, плюс пять золотых медалей в «семерке». Кстати, как ни парадоксально, но наставшие лихие времена в определенной степени положительным образом у нас сказались на регби-7. И то, что эта разновидность в конце концов была включена в программу Олимпийских игр, свидетельствует о том, что тогда мы начали действовать в правильном направлении.

В те времена мне довелось поработать и в тренерском штабе сборной России. И хотя наши взгляды порою различались, могу сказать, что годы, проведенные в партнерстве с Владимиром Грачевым в «пятнашке» и Николаем Нерушем в «семерке», оказались весьма продуктивными. Вспоминается отборочный матч чемпионата Европы со сборной Дании, прошедший в Пензе на стадионе «Труд» с переполненными трибунами. В составе сборной России - два игрока из монинской ВВА, пять регбистов красноярского СТМ, а наибольшее представительство — по семь человек — из «Красного яра» и РК «Пенза». На протяжении нескольких лет подряд костяк сборной состоял, по сути, из игроков лишь двух клубов — нашего и «Яра».

Однако стоит отметить и следующее. Были 60-е, когда мы терпеливо варились в собственном соку в ожидании хоть какой-то возможности вырваться за рамки тренировочного процесса и границ города. Затем были 20 лет выступлений в республиканских соревнованиях, победа в первенстве РСФСР. Потом - решительное слово Павла Григорьевича Петраша, благодаря которому мы вышли на всесоюзную арену. Не будь всего этого в совокупности, не было бы и последующих успехов РК «Пенза». Да и вообще не было бы сейчас регби в нашем регионе. Об этом забывать также не стоит.

- Вы нередко остро дискутировали с чиновниками. Это давало им повод где-то обвинять Вас в излишней амбициозности и неуживчивости. Насколько Вы с этим можете согласиться?

- Всякий тренер должен быть амбициозным, просто у каждого свой потолок. Я, смею полагать, чего-то достиг, дабы не лебезить перед кем-либо, а говорить твердо и уверенно. Так, в принципе, должен поступать любой уважающий себя тренер, ставящий высокие цели. А они у меня всегда были такими. И если я что-то просил или требовал, то не для себя любимого лично, а для дела.

Могу сказать, что недоброжелатели были, куда ж без них. Всячески старались испортить жизнь, вставляли палки в колеса. И, в конце концов, своего добились. Особенно, на мой взгляд, неблаговидной оказалась роль мэра Чернова. Но были и люди, искренне желавшие команде добра и делавшие для нее все, что было в их силах. Как тот же Петраш. Или мэр Пензы Александр Серафимович Калашников. Да и Василий Кузьмич Бочкарев, будучи губернатором, относился к нам с уважением, хотя областная администрация регбийный клуб не курировала.

- Олег Александрович, если была бы такая возможность, то что бы вы поменяли за все годы, отданные пензенскому регби?

- Ну, такой возможности нет, так что пустой это разговор. Я вот в последнее время стал задаваться двумя вопросами. Первый — почему тогда, в 1963-м, «Спартак» и «Аэрофлот» проводили матч именно в Пензе, чья это была инициатива? И второй — объявление о наборе группы было только на ВЭМе или еще на каких-то заводах, которых тогда в Пензе было множество? Вот ведь как вышло — раньше почему-то об этом не задумывался, а сейчас вдруг интерес проснулся, хотя с той поры миновало уже более полувека. Надеюсь найти ответы на эти вопросы, может, мне кто-то в этом и поможет. А в остальном — что вышло, то и вышло. Вряд ли бы что стал менять. Я посвятил себя любимому делу, а это уже немало.

P.S. О личности и характере Олега Александровича отчасти можно судить по словам главного тренера РК «Локомотив-Пенза» Александра Янюшкина, приведенным на одном из специализированных регбийных порталов:

- Для меня Олег Балашов — больше, чем учитель. Я с ним прошел больше половины жизни, и благодаря ему эта жизнь связана с регби. Он и сейчас оказывает мне огромную поддержку, старается по-отцовски помочь, чтобы я не стоял на месте. Мы постоянно контактируем, часто обсуждаем игры и тренировки. Бывает, что наши мнения расходятся, но при этом сам Олег Александрович учил меня иметь свою точку зрения.

Сергей Зимин